Туды-Мангу-хан был похож на быка с вывороченным брюхом; к тому же он был
хромой и кривой на один глаз. И все дети вышли в отца; одна Гюляш-Ханым
росла красавицей. Но Туды-Магну-хан говорил, что она одна похожа на него.
Самые умные люди часто заблуждаются.
В Солгатском дворце хана жило триста жен, но мать Гюляш-Ханым занимала
целую половину, потому что Туды-Мангу-хан любил и боялся ее. Когда она
была зла, запиралась у себя, тогда боялся ее хан и ждал, когда позовет.
Знал, каков бывает нрав у женщины, когда войдешь к ней не вовремя.
А народ говорил, будто ханша запирается неспроста. Обернувшись птицей,
улетает из Солгатского дворца в Арпатский лес, где кочует цыганский табор
Ибрагима.
Попытался было сказать об этом Туды-Мангу-хану главный евнух, но побелело
от гнева ханское око и длинный чубук раскололся о макушку старика.
Помнил хорошо хан, что вместе с Гюляш-Ханым пришла к нему удача – так наворожила
ее мать. И любил хан цыганку-жену, потому что первым красавцем называла
она его, когда хотела угодить. Улыбался тогда Туды-Мангу-хан, и лицо его
казалось чебуреком, который сочнел в курдючном сале.
И всегда, когда хан шел на Ор, брал с собой Гюляш-Ханым – на счастье, чтобы
досталось побольше добычи и была она поценнее.
Один раз добыл столько, что понадобилось сто арб.
Была удача большая, потому что Гюляш-Ханым не оставляла хана, даже когда
он скакал на коне.
Но арабы шли медленно, а хану хотелось поскорее домой. Позвал он Черкес-бея
и поручил ему казну и Гюляш-Ханым, а сам ускакал с отрядом в Солгат.
Весел был хан, довольны были жены. Скоро привезут дары.
Только не всегда случается так, как думаешь.
Красив был Черкес-бей, строен, как тополь, смел как барс, в глазах купалась
сама сладость. А для Гюляш-Ханым настало время слышать, как бьется сердце,
когда близко красавец.
Взглянула Гюляш-Ханым на Черкес-бея и решила остаться с ним, - обратилась
в червонец. Покатился червонец к ногам бея, поднял он его, но не положил
его к себе, - был честен Черкес-бей, а запер червонец в ханскую казну.
Честным поступком не всем угодишь.
А ночью напал на Черкес-бея балаклавский князь, отнял арбы, захватил казну.
Еле успел спастись Черкес-бей с немногими всадниками.
И повезли Гюляш-Ханым с червонцами в Балаклаву.
В верхней башне замка жил греческий князь. К нему и принесли казну.
Открыл князь казну и начал хохотать. Вместо червонцев – в казне звенел
рой золотых пчел.
- Нашел, что возить в казне глупый Туды-Мангу-хан!
Вылетел рой, поднялся к верхнему окну; но одна пчела закружилась около
князя и ужалила его прямо в губы.
Поцелуй красавицы не всегда проходит даром.
Отмахнулся князь и задел крыло пчелы. Упала пчела на пол, а вокруг посыпались
червонцами все остальные.
Поднял от удивления высокую бровь балаклавский князь и ахнул: вместо пчелы
у ног его сидела, улыбаясь, ханская дочь; загляделась на него. Был красив
Черкес-бей, а этот еще лучше. Светилось на лице его благородство и в глазах
горела страсть.
Околдовало его волшебство женской красоты и оттолкнул юноша ногой груду
золота.
Когда молод человек, глаза лучше смотрят, чем думает голова.
Схватил ханшу на руки и унес к себе.
Три дня напрасно стучали к нему старейшины, напрасно предупреждали, что
выступило из Солгата ханское войско.
Напиток любви самый пьяный из всех; дуреет от него человек.
А на четвертый день улетела Гюляш-Ханым из башни. Обернулась птицей и улетела
к своим, узнала, что приближается к Балаклаве Черкес-бей.
Скакал на белом коне Черкес-бей впереди своих всадников и, услышав со стороны
женский стон, задержал коня. В кустах лежала Гюляш-Ханым, плакала и жаловалась,
что обидел ее балаклавский князь, надругался над ней и бросил на дороге.
- Никто не возьмет теперь замуж.
- Я возьму, - воскликнул Черкес-бей, - а за твою печаль заплатит головой
балаклавский князь.
И думала Гюляш-Ханым по дороге в Солгат – кто лучше, один или другой, и
хорошо бы в мужья обоих, и князя, и бея и еще цыгана Ибрагима, о котором
хорошо рассказывала мать.
Когда имеешь много, хочется еще больше.
А балаклавский князь искал повсюду Гюляш-Ханым и, когда не нашел у себя,
пошел, одевшись цыганкой, искать в ханской земле.
Через горы и долины шел до Солгата.
На многие версты протянулся город, но не было никого на улицах. Весь народ
пошел на площадь к ханскому дворцу, потому что Туды-Мангу-хан выдавал младшую
дочь замуж и угощал всех, кто приходил.
Радовался народ. Сто чалгиджи и сто думбало услаждали слух, по горам горели
костры; ханские слуги выкатывали на площадь бочки с бузой и бекмесом; целое
стадо баранов жарилось на вертеле.
Славил солгатский народ Туды-Мангу-хана и его зятя Черкес-бея.
Завтра утром повезут Гюляш-Ханым мимо мечети султана Бибарса; будет большой
праздник.
Думала об этом Гюляш-Ханым, и что-то взгрустнулось ей. Подошла к решетчатому
окошку в глухой переулок и вспомнила балаклавского князя.
- Хоть бы пришел.
И услышала с улицы, снизу, старушечий голос.
- Хочешь погадаю; вели впустить.
Велела Гюляш-Ханым впустить ворожею и заперлась с нею вдвоем.
- Гадай мне счастье.
Посмотрела Гюляш-Ханым на цыганку. Горели глаза безумным огнем, шептали
уста дикие слова. Отшатнулась ханша. Упали женские одежды и к ней бросился
балаклавский князь.
Бывает луна белая, бывает желтая.
Посмотрели люди на небо, увидели сразу три луны: одну белую и две в крови.
Подумали – убили двух, третий остался.
Вскрикнула Гюляш-Ханым. Вбежал Черкес-бей. В долгом поцелуе слились уста.
Мелькнуло лезвие ятагана, и покатились две головы любивших.
Оттолкнул Черкес-бей тело Гюляш-Ханым и женился в ту же ночь на старшей
дочери хана.
Потому что не должен мужик жалеть бабу.
Теперь от Солгатского дворца остались одни развалины. Совсем забылось имя
Гуляш-Ханым. Но в осеннюю пору, когда у местных татар играют свадьбы, в
лунную ночь видят, как на том месте, где был дворец хана, встречаются две
тени. И спрашивает одна:
- Зачем ты погубил меня?
И отвечает другая:
Я любил тебя.
|
|
Оглавление:
|
