Окаменелый корабль
Взойдите на Откулая и поглядите на Кохтебельский залив. Что за вид!
Море синею эмалью врезано в широкий, ласковый пляж и слилось на горизонте
с лазурью южного неба. Как крыло чайки, бросившейся в волну, белеют паруса
турецких фелюг, и дымок парохода убегает за дальний мыс Киик-Атлама.
Ушли все, и только один парус застыл на месте. Дни и ночи, годы, сотни
и тысячи лет он не движется с места. Окаменел.
И моя мать рассказывала, бывало, в детстве, как это случилось.
Святая Варвара скрывалась в крымских горах. По пятам преследовал ее старый
отец, - Диоскур, и, наконец, почти нагнал у Сугдеи.
Но не настало еще время Варваре принять мученический венец. Одна гречанка
из Фул, небольшого городка между Карадагом и Отузами, узнав, что гонимая
- христианка, приютила ее у себя; укрыла на время от преследования.
И случилось чудо. Сад гречанки, побитый морозами, вновь пышно зацвел, а
глухонемой ее сын стал различать речь. Заговорили об этом кругом. Дошла
весть и до язычника-отца. Догадался Диоскур, кто скрывается у гречанки,
и ночью окружил ее дом.
Как была, в одной ночной рубашке, бросилась Варвара к окну, и, незамеченная
преследователями, с именем Иисуса на устах, бросилась в колодец. Поддержали
упавшую Божьи ангелы и отнесли подальше от Фул, к подножью Отлукая.
В эту ночь у Отлукая остановилась отара овец. Задремавший пастух, молодой
тавр, был донельзя поражен, когда рядом с собой увидел какую-то полунагую
девушку.
- Кто ты, зачем пришла сюда, как не тронули тебя мои овчарки?
И Варвара не скрыла от пастуха, кто она и почему бежала.
- Глупая ты, от своих богов отказываешься. Кто же поможет тебе в горе и
беде? Нехорошее дело ты затеяла.
Но, заметив слезы на глазах девушки, и как дрожит она от холода, пожалел
ее, завернул в свой чекмень.
- Ложись, спи до утра. Ничего не бойся.
Было доброе намерение у пастуха.
Прошептав святое слово, уснула Варвара под кустом карагача.
Раскинулись пышные волосы; разметалась вся; красавица лежала.
И не выдержал пастух. Нехорошо поглядел на нее. Бросился к ней с недоброй
мыслью, забыв долг гостеприимства. Бросился… и остолбенел, а за ним застыло
и все стадо. Окаменели все. Только три овчарки, которые лежали у ног святой,
остались, по назначению Божью, охранять ее до утра.
С первым утренним лучом проснулась Варвара и не нашла ни пастуха, ни стада.
Вокруг нее и по всему бугру, точно овцы, белели странные камни, и между
ними один длинный, казалось, наблюдал за остальными. Жутко стало на душе
девушки. Точно случилось что. И побежала она вниз с горы, к морскому заливу.
Впереди бежали три овчарки, указывая ей путь в деревню. Удивились в деревне,
когда увидели собак без стада. Не знала ничего и Варвара. Только потом
догадались.
У деревни в заливе, отстаивался сирийский корабль. Он привез таврам разные
товары и теперь ждал попутного ветра, чтобы вернуться домой.
Донес ветерок до слуха Варвары родную сирийскую речь. Пошла она к корабленачальнику
и стала просить взять ее с собой. Нахмурился суровый сириец, но, поглядев
на девушку-красавицу, улыбнулся. Недобрая мысль пробежала в голове.
- Хоть и нет у нас обычая возить с собой женщин, а тебя я возьму. Ливанская
ты.
Радовалась Варвара, благодарила. Еще не было у нее дара предугадывать будущее.
Подул ветер от берега. Подняли паруса, и побежал корабль по морской воде.
Варвара зашла на мачту и сотворила крестное знамение. Заметил это корабленачальник
и опять нехорошо улыбнулся. – Тем лучше! А потом позвал девушку к себе,
в каюту, и стал расспрашивать: как и что. Смутилась Варвара и не сказала
правды. Жил в душе Иисус, а уста побоялись произнести Его имя язычнику.
И потемнели небеса; с моря надвинулась зловещая, черная туча; недобрым
отсветом блеснула далекая зарница. Упала душа у Варвары. Поняла она гнев
божий. На коленях стала молить - простить ее. На встречу неслась
боевая триира, и скоро можно было различить седого старика, начальствовавшего
над нею. Узнала Варвара гневного отца; защемило сердце, и, сжав руки,
стала призывать имя своего Господа.
Подошел к ней корабленачальник. Все сказала ему Варвара и молила не выдавать
отцу. Замучает ее старик, убьет за то, что отступилась от веры отцов. Но,
вместо ответа, сириец скрутил руки девушке и привязал косой к мачте, чтобы
не бросилась в воду.
- Теперь моли своего Бога, пусть тебя Он выручает!
Сошлись корабли. Как зверь, прыгнул Диоскур на сирийский борт; схватил
на руки дочь и швырнул ее к подножью идола на своей триире. – Молись ему!
А Варвара повторяла имя Иисуса.
- Молись ему! – И Диоскур ткнул ногой в прекрасное лицо дочери.
- За тебя молюсь моему Христу, - чуть слышно прошептала святая мученица
и хотела послать благословение и злому сирийцу, но не увидела его.
Налетел бешеный шквал, обдал сирийский корабль пеной и точно белой короной
покрыл его.
Налетел другой, и на минуту не стало ничего видно. А когда спала волна,
то на месте корабля выдвинулась из недр моря подводная скала, точно бывший
корабль.
С тех пор прошли века. От камней Варварина стада не много осталось на прежнем
месте. Новые люди повели по иному жизнь, и на новую дорогу пошли старые
камни. Только окаменелый корабль остался недвижим.
Не дошла до него очередь.
- Мама, - замечал я в детстве, - да ведь это просто подводная скала.
- Конечно, так, мой мальчик. Подводная скала для чужих, а для нас, здешних,
это народный памятник христианке первых веков.
|
|
Оглавление:
|
